Ночь. Город. Двести одинаковых кроватей поставленных спинка к спинке, ряд за рядом, как в бараке. Комнатные тапочки, маски для сна и снэки тут же, как при полёте первым классом. Только это не самолёт. Это ночной клуб в Берлине, дом оперы в Сиднее или лаборатория в Лондоне. И то место, куда в течение следующих восьми часов мы переместимся, нельзя измерить в километрах, — только в звуках. Скоро полночь и начнётся концерт классической музыки. Среди зрителей беременная женщина, молодая пара афроамериканцев, больной раком, парень, одетый в костюм тигра.
В центре всего этого, на сцене, за фортепиано сидит мужчина в джинсах и чёрных конверсах. Он не похож на композитора классической музыки, он вообще не ассоциируется с музыкантом. И сложно представить, что могут играть всю ночь напролёт, пока двести незнакомцев будут дремать.
Лёгкий, повторяющийся мотив нарастает и плавно переходит в гипнотический звук. Бесконечное падение, это похоже на начало Вселенной, на чистейший звук биения сердца. Виолончелист тянет туда и обратно, сопрано урчит.
Играют «Спи». «Правил не существует
»,— говорит он публике. «Не существует».
Пятидесятилетний Макс Рихтер всегда был человеком с амбициями, закончил Королевскую академию музыки в Лондоне, его транслируют на радиостанциях Великобритании, таких как, например, BBC Radio 3. А первый альбом был издан у
Boosey & Hawkes; Эдуард Элгар, Рихард Штраус и Игорь Стравинский также у них записывались. Рихтер сочиняет как Бах: на рукописной бумаге, прямо за пианино.
Но работы Макса привлекают молодых слушателей, которым совершенно всё-равно на классическую музыку. Он создал музыкальную революцию на грани электронного пост-минимализма и классики, получив одобрение Оулавюра Арнальдса (исландского мультиинструменталиста и музыкального продюсера).
Рихтер постоянно расширяет горизонты того, что музыка с классическими корнями может дать диджитал миру. Его первая обработка «4 сезонов» Вивальди в 2012 занимала топовые позиции iTunes в 30 странах. Он несколько раз сотрудничал с постоянным хореографом Королевского Балета Уэйном Макгрегором, в том числе над оперой, черпая вдохновение с «Итог: Сорок Историй о Загробной Жизни», американского нейробиолога Давида Иглемана.
«Спи» появилась в результате навязчивой идеи Рихтера о низкочастотной музыке и переросла в нечто большее, чем просто эксперимент над всеохватывающим шумом на заднем плане. Люди засыпают под «Спи»; один мужчина заметил: слушая альбом, как бы он ни пытался оставаться с открытыми глазами, сознательная часть мозга будто растворялась около трёх часов утра.
Цель не в том, чтобы создать музыкальную мандрагору, а, скорее, исследовать сознание, креативность и мозг. Рихтер верит — «под капотом» происходят познавательные процессы, которые страдают из-за постоянной перегрузки информацией и стиля жизни. «Магическое место сна — тонизирующее, загадочное, креативное — недоступно, физиологическая Вселенная всё больше и больше загрязняется и мы тратим больше энергии, чтобы просто проложить себе путь
», — объясняет Рихтер.
Если работа была сделана как «манифест для снижения темпа существования», то реакция слушателей, со дня премьеры в прошлом году на Welcome Collection в Лондоне, подталкивает ещё к одной цели. “Мы получили письма от слушателей, которые казались соединёнными с музыкой в каком-то особенном, глубоком смысле. Мы понимали, эти люди побывали в путешествии, с которого никто не возвращается прежним».
«Спи» — это намного больше, чем просто колыбельная, это музыка, дающаят пространство, место для отражения. Из-за наркотических ритмов и пленяющих мелодий, «Спи» можно считать музыкой протеста. «В наше время всё меняется слишком быстро, и мы, как общество, должны реагировать на эти перемены соответственно».
Уведомление: Андреа Бочелли: слепые тоже видят. | Anna Bilenka