Latest notes

Dear Fear №2. Страх остаться нереализованным | Истории 200 страхов со всего мира.

Мы сидим на летней площадке кафе. В Голландии лето: комфортные плюс двадцать, куртки, наброшенные на плечи, белое вино постепенно отпускает конденсат. С этим парнем знакома полгода: много шуток, разговоров, общие интересы в музыке. Он решался на интервью с момента нашей первой встречи. И решился рассказать о страхе быть нереализованным.

Как выглядит твой страх?
Как чернильная клякса, которая принимает форму чего угодно, в зависимости от обстоятельств и окружающих.

От чего он зависит, чем питается?
От мнения общества, массы, от родителей, неравнодушных друзей. Достаточно взгляда или вздоха, и чернилами расплёскивается на белую отутюженную рубашку. Пятно замечаю только я.

– Расскажи, как всё началось?
В моей семье семеро детей: одна сестра и шесть братьев. Все они стали докторами, юристами, профессорами. Я старался не отставать и соответствовать картинке идеального ребёнка для родителей, и получал образование бизнес-аналитика. Цена гордости была высокой: все семеро разъехались по миру, и встречались за одним столом на Рождество. Получил МБА, помогал компаниям расти, а себе быть с финансовым доходом. Снимал квартиру в центре города, где ванная комната сверкала белой чистотой и устраивал вечеринки с виниловыми пластинками, отдавал рубашки в химчистку, пил безлактозный кофе, по пятницам заваливался после работы в бар.

Что случилось потом?
Я чувствовал, что-то не так. Когда дискомфорт перерос на физический уровень, сбежал. Если изначально была не любовь, а имитация, приходит время, когда бросаешь идеальную работу, квартиру, друзей. Наскоро собрав необходимые вещи, удивляясь выносливости и терпимости.

Я уехал путешествовать. За время работы белым воротничком подкопил денег, и уехал в деревню на южном берегу Испании. Снял комнату и до вечера валялся в постели. Солнце пробивалось оранжевым сквозь несвежие шторы, а я курил и сочинял песни.

Немного влюбился в соседскую девушку, в смолистые кудрявые волосы до пояса и открытые сарафаны, в кожу цвета послеполуденного южного солнца – коричневого испепеляющего оттенка. Знал, что ничего не получится, и писал стихи о несбывшейся любви, которые потом переносил на музыку. Подпитывал музу.

Как отреагировали родители на такое решение?
На то время я был единственным, у кого не было семьи, и даже отношений. На Рождество все съехались, шумели, но меня никто не хлопал по плечу с утешительными: «Ты тоже себе кого-нибудь встретишь». Папа не задавал вопросы о планах, но с любопытством слушал о новых песнях, написанных, пока что, в стол.

– Планы были?
Да. Решил дать ещё один шанс и попробовать себя в музыке, пусть и в тридцать пять. Но сочинять песни и представлять их критике публики оказалось слишком храбро, потому решил помогать музыкантам продвигать их на рынке. Сделал небольшой бизнес, стал развиваться. Занятие оказалось забавным, я попал в нужную компанию, познакомился с музыкантами. Отличные были времена: днём занимался продвижением других, а вечером – записывал песни, и делил одну пиццу на пятерых.

Чем скромнее живёшь – тем больше таланта. Снял комнату в квартире, где была импровизированная, оббитая коробками из-под яиц, студия. Там и было наше креативное пространство, где записывали песни, слушали пластинки, курили и мечтали, как станем знаменитыми музыкантами.

Часов в пять утра, когда друзья расходились, я представлял себя на сцене. Публика тонет в темноте, слышно только ожидание. Свет прожекторов слепит и греет подмышками. Я нервничаю, но беру микрофон, и делаю вздох. Дальше мечтать не получалось.

Сбережения постепенно таяли, я сомневался: правильно ли поступил, что ушёл с работы и растерял профессиональные связи, не подвожу ли родителей, не выгляжу ли неудачником? Клякса росла и с белой рубашки перепрыгнула на лицо, я тёр её, пытаясь смыть, и не получалось. Родители, занявшие нейтральную позицию, перестали скрывать разочарование перед потерянными перспективами. Я жил в постоянном напряжении результата от себя, вдохновения не было, всё большего разочарования. Когда ожидание достигло своего пика и ничего не произошло, я сдался, снова устроился работать белым воротничком. Платили неплохо, но график был ненормированный, полтора года работал без выходных и в свободное время иногда сочинял песни, не объёмные, как раньше, а так, четверостишье и мелодию из двух аккордов к нему. На больше не хватало.

Каким был период возвращения в офис?
Из души компании, и массовика-затейника я превращался в отшельника, чья комната была завалена банками из-под пива и исписанными черновиками. Не хотелось никого видеть. Казалось, все видят во мне неудачника. Я себя измотал: соответствовать ожиданиям родителей, нормам общества. Для полноты картины не хватало только беременной девушки, которая постоянно была бы недовольна условиями нашей жизни.

Он жмурится на солнце, не надевает очки, и вытягивает ноги, оголяя теплу щиколотки – максимум, что можешь себе позволить в Голландии. За ним приятно наблюдать – в движениях нет хаотичности. Слушает собеседника, улыбается одними уголками глаз, или заразно смеётся на всю улицу.

Когда случился переломный момент?
Спустя год, когда серость улиц скрашивали предрождественские огни, решил, что больше так не могу, и задал себе вопрос: неужели родители хотят, чтобы я был несчастлив? Неужели мнение общества важнее за личное? Готов ли прожить жизнь, в соответствии с чужими предпочтениями?

Ответы, как обычно, лежали на поверхности, ждали, чтобы их заметили. Я снова уволился, чтобы начать сначала. В момент расторжения контракта ничего не испытывал. Облегчение пришло, когда принял это решение, в тот зябкий декабрьский день.

В фильмах с этого момента картинка ускоряется, внизу экрана пишут «прошло два года» и показывают преобразившегося человека. За два года, которые не показывают в кино, нужно вкалывать, чтобы доказать себе – всё не просто так. Но перемены уже ждали, они ждали чёткого решения следовать мечте, а не сомневаться и пытаться усидеть одновременно на двух стульях. Теперь, засыпая, выходил на сцену, брал микрофон, и телом ощущал – я правильно сделал, нужно продолжать делать, несмотря ни на что.

Как изменилась жизнь?
Я только что вернулся со второго выступления в соседней стране, дал несколько интервью на радио, записал первый диск. Моя мечта – здесь, в этом моменте. Когда начал делать то, что должен был, вкладываясь на сто процентов, появились нужные люди, предложили проекты, я начал участвовать в конкурсах, всё завертелось. Мечта заместила собой страх остаться нереализованным, стыд неоправданных надежд, и освободила место для свободы.

– Что для этого нужно сделать?
Храбрость сказать «нет» привычному кругу, упорство и мотивация. Нужно много работать, больше, чем представляется в начале пути.

Если бы мог вернуться во времени, чтобы ты сделал?
Дал себе прошлому знак – не терять времени, и делать, что боишься больше всего. Но я не могу путешествовать во времени, зато могу дать знак другим: берите и делайте, правильные ответы всегда на поверхности.

Все истории анонимны, любые совпадения — случайны.
Поговорила и записала
Анна Биленька.